Страничка Алисы Селезнёвой: "Билет в один конец"

Мы попадём в Антарктиду, на секретную базу Милодара. Настолько секретную, что Милодар, как вы, наверное, знаете, сам не имеет понятия, где она находится.

Если вы читали повесть “Конец Атлантиды”, то помните, что к концу XXII века на Земле не останется секретных баз.

Кир Булычёв написал, что на Земле не осталось ни одной секретной базы, по той причине, что единственная оставшаяся секретная база была секретной и, следовательно, о ней нельзя было упоминать. Это как раз и была база Милодара.

Правда, впоследствии Кир Булычёв, заручившись личным разрешением Милодара, рассказал о секретной базе. Но та база, о которой он рассказал, — не настоящая, а вымышленная.

И я вам тоже о вымышленной расскажу.

А существование настоящей секретной базы Милодара — секрет. И вы его никогда не раскроете. Вот.

На секретной базе в это время идёт совещание. Присутствуют восемь человек. Один из них похож на Милодара. Точнее, на его голограмму. А ещё точнее — на голограмму его голограммы, поскольку риск на этот раз, по мнению знаменитого сыщика ИнтерГПола, особенно велик.

Вторая похожа на Кору Орват.

Остальных вы не знаете и никогда не узнаете. Такие они секретные.

Говорит Милодар. Остальные внемлют.

Комиссар излагает содержание Алисиной записки, не пропустив и постскриптум, адресованный Юльке. Хотя и знает, что все присутствующие записку уже прочли — кроме постскриптума. Затем объясняет присутствующим, что пиратам, по его мнению, невыгодно уничтожать Алису

– Вот такая информация, коллеги. Какие будут предложения?

Предложения секретные, поэтому я их вынужден пропустить. Ведь мне самому о них ничего не известно.

– Понятно. Никто ничего толкового так и не предложил. Всем по выговору. Сыщик должен быть решительным и ответственным. Кора, своё обещание предоставить отпуск по завершении этого дела отменяю.

– Ну почему? — перебила Милодара агент 003.

– Твоё предложение — как и остальные, впрочем — не даёт стопроцентной гарантии успеха. И всё потому, что вы не хотите сделать Алисочке больно.

– У вас есть лучшая идея? — произнесла Кора. В голосе её было обидное недоверие.

– Да, есть. Потому что я настоящий мужчина и привык действовать жёстко.

Милодар изложил свой план.

Присутствующие побледнели.

– Это бесчеловечно! — наперебой закричали участники совещания.

– Я действую в интересах Галактики, — отрезал Милодар.

– Я не буду в этом участвовать, — сказала Кора.

– Можешь забрать свои документы в отделе кадров. Ты здесь больше не работаешь.

– Ну, тогда и мы пошли, — сказали остальные участники.

– Кругом измена. Везде предатели. Всех арестую! — вскричал Милодар.

Вздохнул. Потом сказал тише:

– Участие в операции агента 003 не планируется. Она женщина (тут Кора бросила на Милодара возмущённый взгляд) и личный друг Алисы. У Коры дрогнет рука. Кора, ты свободна. Остальные — получить оружие и через двадцать минут быть на местах. Во имя нашего общего дела отменяю ранее вынесенные взыскания. У нас нет другого выхода. Главное — синхронность. Секундное опоздание — и будет поздно.

И совсем тихо, так, что никто не слышал:

– Прости, Алиса.

И вот сверхскоростной корабль третьего класса с эмблемой ИнтерГПола на борту несётся в направлении планеты Блук. На его борту три человека в чёрных форменных скафандрах. Мужчина, женщина и тринадцатилетний юноша. Каждый вооружён пиратским боевым бластером, луч которого толщиной с волос за двенадцать секунд разрезает пополам древний танк Т-90.

Корабль стремительно приближается к цели.

Женщина — капитан корабля — связывается с диспетчерской. Посылает секретный код галактической полиции. Требует разрешить посадку на одной из столичных площадей. Диспетчерская возражает, ссылаясь на оживлённое флиповое движение. Земной корабль может попросту не заметить стайку брастакских флипов: ведь каждый из них размером чуть больше баскетбольного мяча. Капитан настаивает на посадке на площади, требуя временно запретить флиповое движение в окрестностях. Диспетчерская связывается с Галактическим центром. Оперативный дежурный — подчинённый инспектора Крома — подтверждает необходимость посадки в указанном месте. Корабль болидом прорезает атмосферу планеты. Перегрузка вжимает экипаж в кресла: генератор масс не успевает компенсировать ускорение. На высоте примерно километра от раскалённого добела от трения о воздух корабля отделяется планетарный катер с экипажем. Сам корабль, не успев погасить космическую скорость, врезается в бетон площади, оцеплённой брастакскими силами безопасности, проламывая дорожное покрытие и разрушая подземные коммуникации. Плавится гранит, кипит известняк.

Если вы думаете, что я вам описал аварию, — ничего подобного. Боевой корабль ИнтерГПола и не такие посадки выдерживал. Просто экипаж очень торопился, и скорость корабля превышала порог мягкой посадки. Вот и всё. Потом Галактическое содружество возместит планете Брастак потери и отремонтирует площадь. А сейчас — прочь с дороги корабля ИнтерГПола! Он должен успеть. На счету каждая секунда. На карту поставлена судьба Галактики.

Планетарный катер подлетает к сооружению из стекломагния и прозрачного кварца, явно рассчитанному на пришельцев. Каждый этаж здания — высотой с брастакскую двенадцатиэтажку. Здесь и вправду живут и работают пришельцы — специалисты с планеты Земля. Здесь трудится архитектор Наталья Селезнёва.

Метрах в тридцати от здания, на высоте его шестого этажа, из катера выпрыгивают три фигуры в чёрных форменных скафандрах с зеркальными шлемами. Лиц не видно. За спинами антигравитационные ранцы. Полицейские разделяются. Женщина вырезает бластером стекло в окне Наташиного кабинета. Мужчина влетает в открытую балконную дверь и попадает в коридор здания. Юноша спускается ко входу. Планетарный катер в автоматическом режиме садится на плоскую крышу здания.

Женщина окидывает взглядом рабочий стол Натальи. Опытный взор полевого агента останавливается на голографическом изображении будущего здания Лингвистического центра, созданном Наташиным компьютером. Кабинетом не ошиблись. Но где Наталья?

Осталось двадцать секунд.

Мужчина несётся по коридору жилого сектора здания. Вот комната Натальи. Дверь не заперта — замков в будущем не бывает. Хозяйки нет.

Юноша проникает в столовую. Наташа тут. Обедает.

Юноша подходит к Наталье, откидывает шлем скафандра. Всякий, кто знает Павла Гераскина столь же хорошо, как и я, понял бы, что это он. Но тот, кто знаком с ним только по рисункам Мигунова, вряд ли догадается. Павел бледен и собран. У него есть ещё семь секунд. Подносит к глазам аппарат, похожий на бинокль, и закрепляет его зажимами на затылке. Наташа оборачивается, узнаёт Павла и поднимает руку в приветствии. Лицо выражает удивление — откуда ты здесь? Павел стремительно делает два шага в сторону, поднимает бластер и направляет его луч Наталье под лопатку.

На лбу капельки пота. На шее пульсирует жила.

Успел!

Наташа оборачивается к Павлу и с упрёком смотрит ему в глаза. Губы её бледнеют, зрачки расширяются... она опирается на стул... падает... всё.

Павел выбегает из столовой. По щекам его катятся слёзы. Вообще-то мужчины не плачут. Если тебе не приходится убивать мать своей лучшей подруги во имя спасения Галактики. Если ты не знаешь, что в это же мгновение луч бластера пронзает Алису, только что вышедшую из кабины времени близ биостанции на Гоголевском бульваре.

Каждая секунда длится целый час. Медленно, медленно поднимаются из-за столов люди. Женщины подбегают к мёртвой Наташе. Мужчины медленно, медленно бросаются к Павлу. Робот медленно включает сигнал тревоги, вызывает полицию. Несколько роботов загораживают выход из столовой, другие несутся к окнам, отрезая Павлу путь к отступлению.

Павел не сопротивляется. Он стоит, опустив руки. По щекам его текут слёзы. Его хватают, выбивают из рук бластер. Вбегает кто-то из мужчин, вооружённый парализатором. Широкий воронкообразный луч касается Павла, тот падает и засыпает.

В столовую вбегают двое сообщников Павла.

Их тоже на всякий случай парализуют.

Через полминуты за окнами столовой появляются два флипа. Один — реанимационный. Другой — с опознавательными знаками службы безопасности планеты Брастак. В первый грузят Наташино тело, и он стремительно улетает по направлению к стоящему метрах в четырёхстах белому одноэтажному зданию земной биолаборатории, которая по совместительству служит госпиталем в тех редких случаях, когда кто-нибудь из землян, работающих на Брастаке, получает травмы. Во второй флип грузят троих спящих людей в скафандрах ИнтерГПола. Двое — в зеркальных шлемах. Третий — светловолосый отрок тринадцати лет — со щеками, мокрыми от слёз, и слегка курносым носом с редкими точками веснушек.

В Антарктиде, под километровым слоем льда, комиссар Милодар с удовлетворением смотрит сразу две сводки экстренных новостей — земных и брастакских. По всем каналам сообщают о двух беспрецедентных убийствах. На Земле погибла Алиса Селезнёва, самая знаменитая и, как многие считают, самая добрая девочка Галактики. На Брастаке в то же мгновение встретила свою смерть её мама.

Лицо комиссара — или его голограммы — выражает покой и удовлетворение. Операция проведена блестяще. Коварный замысел компьютерного пирата Охижутика разрушен. Пират не получит доступа в земную компьютерную сеть. Галактика спасена.

...Когда Алиса проснулась, было темно.

Темно было везде.

Она попыталась встать, но что-то удерживало её, не давая даже пошевелиться.

Девочка испугалась. Почти никто этому не верит, но Алиса боится темноты. Особенно когда непонятно, почему темно.

Больно. Боль во всём теле. Раздаются чуть слышные щелчки, будто маленькие молнии ударяют в крошечные деревья. Издалека, словно сквозь густой голубой туман на планете Синева, раздаются голоса людей. Но слов не разобрать. Щелчки... Голоса... Темнота...

Что было? Была кабина времени. Было солнце, было небо, полное облаков и флипов. Была радость и уверенность в успехе. Потом фигуры в скафандрах. Луч бластера. Меня убили.

“Вот, оказывается, что чувствуют люди после смерти”.

Это первая более-менее отчётливая мысль. От неё стало ещё страшней. Даже ладони вспотели.

“Интересно... если я мёртвая, у меня не должны потеть ладони. А может, они, ладони, мне теперь только кажутся? Может, у меня и нет больше никаких ладоней? Как тогда, когда я была камнем? Ведь я, совсем как тогда, не могу встать и даже пошевелиться. Но тогда я могла видеть — пусть плохо, но могла”. Алисе вспомнилось одно из самых страшных её приключений, описанных в повести Кира Булычёва “Секрет чёрного камня”. Булычёв там, по своему обыкновению, кое-что выдумал, а что-то преувеличил (как и я в своей истории), но Алисе тогда и вправду пришлось несладко...

И Алисе стало обидно. Ну почему?! Почему жизнь, которая начиналась так хорошо и радостно, жизнь, наполненная удивительными приключениями и необыкновенными событиями, так быстро кончилась? Почему пророчество “с Алисой ничего не случится” не сбылось? Другие сбылись, а это, самое главное, — нет?

Алиса, а не ты ли зашифровала несбывшееся пророчество Юльке?

“Вот и Кир Булычёв тоже. Он не хотел меня огорчать.”

И девочка заплакала. Из её глаз, вселявших надежду в наши души за две сотни лет до Алисиного рождения, потекли слёзы. Самые обыкновенные слёзы. Мокрые и горячие. И, содрогаясь в рыданиях — ведь всё равно никто не видит, так зачем же сдерживать слёзы? — Алиса рассуждала про себя: “Слёзы текут. Откуда, если меня нет? Вдруг я всё-таки жива?”

Неистребима надежда в человеческих душах! Особенно в детских.

...Когда Наташа проснулась, было светло. Яркий свет пробивался даже через плотную ткань, закрывавшую лицо. Что-то гудело и пыхтело, будто медведь разоряет шмелиное гнездо, добывая сладкий мёд. Наташе казалось, что её душа висит между небом и землёй. Она решила, что это сон. Голова кружилась. Почему-то было очень больно. Особенно под лопаткой.

“Где я? Я была в столовой, съела отличный борщ, потом пюре из бербежек с крабами. Почему я вспомнила Пашку? При чём тут Павел? Ах, да, он был в столовой... в полицейском скафандре... или это мне только почудилось? Да нет, был же. Я ещё с ним поздоровалась. А у него был бластер. Кажется, он зачем-то в меня выстрелил. Я ранена? Нет, я этого так не оставлю. Обязательно всё расскажу его матери. Она ему устроит! Совсем парень от рук отбился. А ещё надо будет настоять, чтобы Алиска с ним больше не водилась. Да, наверное, она и сама больше ему руки не подаст после таких проделок. Что ещё за игры с пиратским бластером? Даже если ты думаешь, что он не заряжен, — не смей целиться в людей.”

Такие мысли проносились в Наташиной голове.

Порассуждав в том же духе ещё минут пять, она мысленно переключилась на свой проект. Ей хотелось скомпоновать помещения Лингвистического центра так, чтобы людям в нём было удобно, а брастакам — уютно. Чтобы местные жители не чувствовали себя в помещениях принадлежащего им здания как в пустыне. Непростая задача для архитектора.

Нет, Наташа, ты не права. Ты была не ранена. Ты была убита.

Прошло несколько часов, а может, столетий. Алиса проснулась в крошечном боксе. Здесь светло. Пахнет фиалками и озоном. Как после грозы. Алиса очень любит грозу. Компьютер реанимационного отделения клиники имени Склифосовского узнал об этом у Алисиного домашнего робота Поли, подключившись к его оперативной памяти.

Перед глазами Алисы висело объёмное изображение. Шёл детский фильм об освобождении планеты Павлония от нашествия замухраков.

Что это было? Смерть или сон?

Боли больше не было. Настроение хорошее. Только немного кружится голова.

“Надо доделать, наконец, эту проклятую астронавигацию!

Но как я сюда попала? Очевидно, замысел пиратов сорвался и они не до конца меня убили. А теперь меня оживили. Значит, через несколько часов выпишут. Эх, к ужину опоздаю...”.

В бокс вошёл Павел Гераскин. Он бледен. Глаза треугольные. Стоит и молчит.

На Павле чёрный скафандр с эмблемой ИнтерГПола.

– Привет, Пашка! Я не знала, что ты в ИнтерГПоле. Милодар поймал этих?

– Каких?

– Ну, тех, троих, с бластером? Которые меня...

– Нет, Милодар их не поймал.

Алиса тут же вскочила, взглядом дала Павлу команду отвернуться... одежды своей, разумеется, не обнаружила, снова забралась под лёгкое одеяло и нажала на кнопку вызова. Явился робот в белом халате.

– Здравствуй, машина, — Алиса улыбнулась роботу. — Где моя одежда?

– Уважаемая Алиса Селезнёва, у вас ещё два часа постельного режима.

– Машины должны подчиняться человеку.

– Машины не могут подчиняться всем людям сразу. Позаботьтесь о том, чтобы отдавать приказания по очереди, — голос робота был ворчливым и непреклонным. Это был аппарат новейшей модели. У него не было динамиков — голосовые связки, как у человека.

– Робот, как тебя зовут?

– Меня зовут Маша.

– Вот бы никогда не подумала... Маша, пойми, по городу шляются трое вооружённых космических пиратов...

– Алиса, никаких пиратов по городу не шляется.

– Пираты в скафандрах ИнтерГПола, вот как у Пашки. Они вооружены боевыми пиратскими бластерами. Тоже как у Пашки... Ой! Пашка! Откуда у тебя это?

– Алиса, из этого бластера я выстрелил в твою маму. Точно так же, как те трое агентов выстрелили в тебя.

У Алисы похолодело в груди. Павел убил маму? Он сообщник Охижутика? Не может быть! Неужели он нашёл меня здесь, чтобы добить? Нет! Этого не может быть! Это невероятно!

Если б на месте Пашки оказался другой человек, вы, конечно, знаете, как действовала бы Алиса. Её оружие в подобных обстоятельствах — решительность и внезапность. Она бы изобразила растерянность, неуверенность, а потом ловким коротким отработанным движением ударила бы бандита по затылку. Ребром ладони. Тот, очнувшись минут через десять, обнаружил бы, что связан, а бластер у Алисы.

Но перед Алисой был её лучший друг.

– И ты, Паш?

У Алисы задрожали губы. Впервые в жизни Алиса растерялась: ведь — не поверите — её не раз обманывали пираты, её бросали в застенки, её пытали, её замышляли убить, но никогда, никогда, ни разу в жизни её не предавали друзья.

Это страшнее смерти!

“Смерть! Зачем ты мне только приснилась!!!”.

Пашка молча глядел на Алису. Он часто моргал. Не приходили нужные слова в Пашкину голову. Да и что тут скажешь?

[Предыдущая] [Содержание] [Следующая]

Дизайн и вёрстка - Jacob
Последнее обновление - 6 июня 2003 г.